Профессор Катасонов: Майский указ Путина ничего не меняет — наша экономика остается экономикой «трубы»
Фото: Егор Алеев/ТАСС
В прошлой статье я начал разговор о национальной программе в сфере развития международной кооперации и экспорта, основные параметры которой обозначены в пункте 14 майского указа президента «О национальных целях и стратегических задачах развития Российской Федерации на период до 2024 года». Я разбирал эту программу с «филологической» точки зрения, показав на ее примере, что весь майский указ написан «эзотерическим» языком, который скрывает истинные цели и интересы чиновников и который нам надо уметь переводить на обычный русский.
Теперь от филологии перейдем к экономической части указанной программы. В пункте 14 указа есть несколько конкретных стоимостных целевых показателей (на 2024 год): «достижение объёма экспорта (в стоимостном выражении) несырьевых неэнергетических товаров в размере 250 млрд. долларов США в год, в том числе продукции машиностроения — 50 млрд. долларов США в год и продукции агропромышленного комплекса — 45 млрд. долларов США в год, а также объёма экспорта оказываемых услуг в размере 100 млрд. долларов США в год».
Для начала начну с самого простого. Сдается мне, что целевые показатели по наращиванию машин и оборудования, а также продукции агропромышленного комплекса не будут выполнены. На чем основываются мои сомнения? На статистике. По данным Росстата, в период 2012—2017 гг. экспорт по товарной группе «Машины, оборудование и транспортные средства» составил (млрд. долл.): 2012 г. — 26,6; 2013 г. — 28,8; 2014 г. — 26,5; 2015 г. — 25,4; 2016 г. — 24,5; 2017 г. — 28,1. За шестилетний период прирост экспорта составил всего 1,5 млрд долл., или 5,6%.
Читайте также
Что выяснится, если майский указ Путина перевести на понятный язык
Профессор Катасонов: В Кремле и в правительстве сидят настоящие кудесники слова
А вот статистика по экспорту продукции АПК. По данным Росстата, в период 2012—2017 гг. экспорт по данной товарной группе составил (млрд. долл.): 2012 г. — 16,8; 2013 г. — 16,3; 2014 г. — 19,0; 2015 г. — 16,2; 2016 г.-17,1; 2017 г. — 20,7. За шестилетний период прирост экспорта составил всего 3,9 млрд долл., или 23%.
Чтобы выйти на целевой показатель 2024 года по экспорту машин и оборудования, его следует увеличить по отношению к 2017 году в 1,8 раза. Чтобы выйти на целевой показатель 2024 года по экспорту продукции АПК, его следует увеличить в 2,2 раза. Уже совсем печальная картина обстоит с экспортом услуг.
В 2017 году, по данным Банка России, российский экспорт услуг составил лишь 15,4 млрд долл. Чтобы выйти на заданный в 2024 году уровень, экспорт услуг надо увеличить в 6,5 раза. Было бы разумнее, если бы авторы проекта указа поставили задачу по торговле услугами хотя бы избавиться от хронического и большого дефицита торговли услугами. Например, в 2017 году этот дефицит (превышение импорта над экспортом) составил 8,4 млрд долл.
Тут не надо быть экономистом и большим знатоком внешней торговли, чтобы сказать, что целевые показатели по экспорту взяты с потолка. Такие запредельные показатели можно было бы устанавливать лишь в том случае, если бы, скажем, в стране стартовала индустриализация. Тогда, действительно можно было бы рассчитывать на такие «рывки». Но про индустриализацию, мобилизацию экономики и создание эффективной системы управления экономики в майском указе — полное молчание.
Удивительным образом в указе обойден вопрос о том, предполагаются ли радикальные изменения структуры внешней торговли России и ее места в международном разделении труда в предстоящие шесть лет. Или же все сохранится по-прежнему, т.е. Россия будет оставаться сырьевым придатком Запада, экономикой трубы. Из приведенных выше цифр непонятно, будет ли наращивание несырьевого экспорта замещать экспорт природных ресурсов (нефти, природного газа, руд металлов, необработанного леса и др.) или оно будет лишь дополнением к существующему сырьевому экспорту. Короче говоря, из общей картины выхвачен отдельный кусок, фрагмент, а всей картины мы не видим. Есть подозрение, что ее не видят и те, кто готовил проект указа.
Напомню, что за годы существования Российской Федерации было множество заклинаний по поводу того, что структуру внешней торговли страны надо менять, уходить от «экономики трубы», сокращать в экспорте долю нефти и других сырьевых товаров и наращивать долю продукции обрабатывающей промышленности, особенно машиностроения. Такие мантры звучали даже во времена Ельцина. Звучат они и после 2000 года, когда на Олимпе российской власти произошла «смена караула».
Каковы результаты этих заклинаний? Обратимся к данным Росстата. Доля товарной группы «Минеральное сырье» в экспорте Российской Федерации была следующей (%): 1995 г. — 42,5; 2000 г. — 53,8; 2010 г. — 68,5; 2016 г. — 59,2. А вот показатели по товарной группе «Машины, оборудование и транспортные средства» (%): 1995 г. — 10,2; 2000 г. — 8,8; 2010 г. — 5,4; 2016 г. — 8,6.
О чем свидетельствуют приведенные цифры? За более чем двадцатилетний период сырьевая ориентация российского экспорта даже усилилась, а позиции в области промышленного (машиностроительного) экспорта неуклонно слабели.
Сегодня не любят вспоминать статистику советского периода, а я напомню, что до начала 1970-х гг. экспорт Советского Союза был преимущественно промышленным, а не сырьевым. В 1950 году на товарную группу «Машины, оборудование и транспортные средства» приходилось 11,8% экспорта СССР, а на группу «Топливно-энергетические ресурсы» — лишь 3,9%. В 1960 году соотношение этих двух товарных групп было 20,5% и 16,2%; в 1970 году — 21,5% и 15,6% соответственно.
Когда в 1973−74 гг. разразился мировой энергетический кризис и цены на черное золото взлетели в четыре раза, Советский Союз подсел на «нефтяную иглу» и структура внешней торговли СССР стала стремительно меняться. В частности, в 1975 году доля машин и оборудования в советском экспорте несколько снизилась — до 18,7%, а вот доля топливно-энергетических ресурсов резко взлетела — до 31,4%. Экспорт уже приобрел сырьевую ориентацию. В 1985 году ситуация была еще более неприглядной: на машины и оборудование приходилось лишь 15,5%, а вот доля топливно-энергетических ресурсов взлетела до 46,5%.
В эпоху «застоя» Советский Союз развитие внутреннего производства средств производства и потребительских товаров замедлилось, потребности стали покрываться в первую очередь за счет импорта, оплачиваемого нефтедолларами. В середине 80-х годов на мировом рынке нефти произошел обвал цен (спецоперация, спланированная и проведенная Вашингтоном), что, в свою очередь, нанесло тяжелейший удар по экономике Советского Союза. От этого удара СССР не сумел оправиться, страна шла к своему концу. Данная история является наглядным пособием, объясняющим, какие угрозы несет сырьевая ориентация экономики и экспорта. Она также показывает, что нельзя ни в коей мере допускать перекосов в сторону чрезмерного вовлечения страны в сферу международной торговли и в сферу международного движения капитала, ибо обе эти сферы контролируются Западом. Россия может сохранить свой национальный суверенитет лишь в том случае, если будет иметь свой развитый внутренний рынок, а международный рынок может быть лишь дополнением.
А тон майского указа таков, что, мол, России любой ценой надо и далее продолжать процесс интеграции в мировую торговлю и мировую экономику. Это у таких стран и юрисдикций, как Сингапур, Люксембург или Нидерланды нет альтернативы такой интеграции, поскольку они мизерны по территории, численности населения, не имеют природных ресурсов, в принципе не способны создать емкий внутренний рынок. К тому же они не претендуют на то, чтобы играть сколь-нибудь заметную роль в мировой политике. А Россия обязана быть самодостаточной. У нее для этого есть все условия (обширная территория, большое население, природные ресурсы, исторический опыт — индустриализация 1930-х годов и т. д.). Без такой самодостаточности Россия может вообще исчезнуть с политической карты мира.
А что мы видим в Российской Федерации? Никто из чиновников даже слова «индустриализация» не произнес за последние годы. Когда начались экономические санкции Запада против России в 2014 года, в лексиконе властей появилось слово «импортозамещение». Но сегодня почему-то его не вспоминают. В майском указе президента ни слова об импортозамещении. Зато стоят целевые показатели наращивания экспорта. Для того, вероятно, чтобы «дойная корова» под названием «Российская Федерация» давала Западу больше «молока». Какая польза России, ее народу от наращивания экспорта, если экспортная выручка почти уже не возвращается в Россию? А если формально и возвращается, то потому уходит в направлении, о котором российские власти не знают. Кроме того, сильная зависимость России от экспорта (и соответственно импорта) позволяет Западу управлять нашей страной (например, через управление рынком «черного золота», через запреты на ввоз в Россию тех или иных товаров).
Давайте посмотрим, насколько глубоко Россия «увязла» во внешнеторговом обмене (на языке политкорректности — «интегрировалась» в мировую экономику). Для этого используется показатель величины экспорта (импорта, товарооборота) по отношению к валовому внутреннему продукту (ВВП). В начале 1980-х гг., согласно экспертным оценкам, доля экспорта в ВВП СССР составляла 7−8%. Относительный уровень экспорта России (в рамках союзной республики РСФСР) накануне развала Советского Союза в 1991 году был равен 13,3%.
В первый год существования Российской Федерации (1992 г.) показатель взлетел до 62,3%. На следующий год (1993 г.) он составил 38,2%. Эти цифры говорят о том, что вновь возникшее государство немедленно подверглось мародерскому разграблению. Затем показатель относительного уровня экспорта стал несколько снижаться. Следующий пик был достигнут в 2000 году — 44,1%. А вот показатели последних лет (%): 2010 г. — 29,2; 2011 г. — 28,0; 2012 г. — 26,9; 2013 г. — 2014 г. — 27,1; 2015 г. — 28,6; 2016 г. — 25,7; 2017 г. — 26,0.
Главные торговые державы на сегодняшний день — Китай и США. А как у них выглядит относительный показатель экспорта? В 2017 году у Китая экспорт составил 19,8% ВВП, а у США — 11,9%. Россия опережает и Китай, и США, но такое опережение отнюдь не вызывает чувство гордости за державу.
По итогам 2018 года значение российского показателя еще официально не опубликовано, но можно уверенно сказать, что он будет значительно выше, чем в 2017 году. Ибо прирост ВВП за прошлый год составил 2,3%, а прирост экспорта — 25,8%. По моим оценкам, российский экспорт в 2018 году составил почти 32% ВВП. Это рекордный показатель в текущем десятилетии. Еще раз повторяю, что нам такие рекорды не нужны. Они свидетельствуют лишь об усиливающемся ограблении страны и об усиливающейся ее зависимости от Запада.
В майском указе по национальной программе развития экспорта имеется такой целевой показатель: «формирование в обрабатывающей промышленности, сельском хозяйстве, сфере услуг глобальных конкурентоспособных несырьевых секторов, общая доля экспорта товаров (работ, услуг) которых составит не менее 20 процентов валового внутреннего продукта страны».
Даже если под «кудрявой» формулировкой «глобальных конкурентоспособных несырьевых секторов» понимать все то, что не относится к сырью в чистом виде (в виде энергоносителей, металлических и неметаллических руд, необработанной древесины и сырье сельскохозяйственного происхождения), то в последние годы на эти несырьевые сектора приходится в среднем примерно 1/3 всего российского экспорта. Итак, к 2024 году доля таких секторов в российском экспорте должна составить не менее 20 процентов ВВП. А если структура экспорта останется прежней, то весь экспорт должен выйти на уровень 60% ВВП. Т.е. экономика должна будет работать больше на внешний рынок, чем на внутренний.
Можно, конечно, по-другому интерпретировать поставленную задачу: относительный уровень экспорта останется на прежнем уровне, примерно равном 30%, а доля так называемого «сырьевого» экспорта понизиться до 10% ВВП. То есть сырьевой экспорт России к 2024 году должен сократиться (округленно) в два раза. Судя по последним амбициозным заявлениям руководителей Газпрома, Роснефти, Лукойла, Металлоинвеста (экспорт железной руды), Уралкалия (экспорт калийных руд) и других крупнейших компаний энерго-сырьевого сектора российской экономики, они не собираются сворачивать экспорт энергоносителей и других полезных ископаемых, наоборот есть планы наращивания.
Итак, скорее всего эзотерические формулировки майского указа следует расшифровать следующим образом: наращивание российского экспорта по всем направлениям, а не только на направлении «несырьевых» секторов. Иначе говоря, приоритет за внешними рынками. Что касается внутреннего рынка, то о нем в майском указе ничего не сказано. Значит, «по умолчанию» как и раньше его развитие будет осуществляться по «остаточному принципу». Значит, российская экономика будет и далее деградировать, становиться все более монокультурной (сырьевой).
Я склоняюсь в пользу этой версии и потому, что под вывеской «несырьевых секторов» в российской экономике скрываются производства со слабой степенью обработки сырья. Чтобы не быть голословным, приведу картину несырьевого неэнергетического экспорта РФ, представленную на сайте Федеральной таможенной службы (ФТС). По данным ФТС, в 2017 году такой экспорт составил 133,7 млрд. долларов, или 37% всего товарного экспорта России. Вот основные товарные позиции несырьевого экспорта (в скобках — доля в % в общем объеме несырьевого экспорта):
— машины, оборудование, транспортные средства — 21
— продовольствие и сельскохозяйственное сырье — 15
— металлы и изделия из них — 27
— продукция химической промышленности — 18
— драгоценные камни и драгоценные камни — 5
— ткани, одежда, обувь — 1
— прочие товары — 14.
Намеченный на 2024 году экспорт несырьевых неэнергетических товаров в размере 250 млрд долл. за вычетом запланированного экспорта продукции машиностроения (50 млрд долл.) и продукции АПК (45 млрд долл.) должен составить 155 млрд долл. И тут мы видим, что за вывеской развития «несырьевого неэнергетического экспорта» скрываются планы наращивания того же сырья с небольшой («косметической») обработкой.
Читайте также
«Северный поток-2»: Дания срывает сроки запуска «трубы»
Копенгаген сыграл на руку Киеву в вопросе украинского транзита
Это, прежде всего, черные и цветные металлы и металлоизделия, экспорт которых заметно превышает вывоз всех видов машин и оборудования. Это продукция химической промышленности, которая по стоимости экспорта почти не уступает машинам и оборудованию. Это кругляк или слегка обработанная древесина, а также сырье сельскохозяйственного происхождения. В категорию несырьевого неэнергетического экспорта попадают даже драгоценные камни и драгоценные металлы, стоимость экспорта которых сегодня намного больше, чем товаров народного потребления.
Власть постоянно твердит о «рывке» и «прорывах», имея в виду повышение темпов экономического роста и радикальное изменение структуры экономики в пользу обрабатывающей промышленности. Особенно в пользу машиностроения и высокотехнологических производств. Но внимательное изучение майского указа в части, касающейся национальной программы развития экспорта, показывает, что документ не предусматривает никаких прорывов в структуре экспорта.
Будет продолжаться экстенсивное наращивание сырьевого экспорта, и сырьевой характер экспорта будет прикрываться фиговым листочком «косметического облагораживания» природных ресурсов и присвоения им почетного звания продукции глобальных конкурентоспособных несырьевых секторов.
Новости экономики: Профессор Катасонов: Доллар сказал России «прощай!»
Экономический кризис: Эксперт: раньше кредит брали на машину, а сейчас, чтобы до зарплаты перекантоваться
Источник: